Смешные детские рассказы - Страница 15

Позднее мама сказала мне, что, на самом-то деле, не надо смеяться, когда ты услышал, что кто-то говорит не так, как ты. Потому что все говорят по-своему. Вот, например, украинцы не смеются над тем, как мы с мамой говорим. Хотя им тоже, наверное, смешно это слышать.

Потом мне мама ещё сказала, что боится, что тётя Тамара не запомнит номер дома, где продают билеты, потому что у тёти Тамары плохая память. А память у неё плохая, потому что ей на голову как-то упал платяной шкаф. С тех пор у неё и стала плохая память.

Когда мы уже приехали на место, мама отправилась куда-то получать наши вещи, которые шли багажом. А когда мама распаковала вещи, то оказалось, что наше жестяное корыто всё смялось. Оно имело такой смешной вид, что даже мама стала смеяться. Хотя она, конечно, очень переживала, что ей не в чем будет стирать. И она сразу села писать письмо папе. Она написала ему, что случилось с нашим корытом. И спрашивала его, что же ей делать и как теперь стирать.

И ещё мама каждый день спрашивала у хозяина дома, где мы снимали комнату, не пришло ли письмо от папы. А когда наш хозяин увидел корыто, он спросил у мамы: «Що це такэ?» И мама ему пожаловалась, как наше корыто испортили. А хозяин сказал, что он это корыто может быстро поправить. И он на самом деле быстро его обстучал и исправил.

А мама всё волновалась, почему папа не пишет. Ещё она волновалась, что папа будет переживать по поводу корыта. Хотя теперь уже переживать не надо было.

Письмо от папы пришло через две недели после того, как мы уехали из Москвы. И мама очень обрадовалась, что от папы пришло письмо. Она сама читала его несколько раз и мне это письмо читала. Оказалось, что папа написал нам письмо через день после того, как мы уехали. И как только мы поняли это, то сразу стало ясно, что про корыто в письме не будет ничего.

Наши соседи, которые снимали комнату в том же доме, тоже получили письмо. Они вынесли его во двор и читали вслух. И все слушали, потому что там было много всякого про погоду и про то, что продаётся в магазинах. И соседи сказали, что пойдут писать ответ, насколько можно больше на Украине всего купить и как это всё дёшево.

А через несколько дней пришла телеграмма с повесткой на междугородний разговор. Это папа заказал разговор с нами. И мама сказала, что это очень удобно, что можно послать телеграмму. Потому что письмо могло бы прийти, когда мы уже с Украины домой уедем. А телеграмма пришла на следующий день.

А я уже знал, что письма могут долго идти. Я как-то слышал, как мамин брат и папа жаловались друг другу, что письма долго идут. И мамин брат сказал, что не надо такие письма писать, чтобы их всем было интересно читать. А я тогда спросил, кто же их читает. И мамин брат сказал мне, что он как-нибудь расскажет мне, кто их читает. Но только через пару лет. Когда я подрасту немного.

И вот мы с мамой поехали в субботу утром на автобусе в соседний город на переговорный пункт. Мы ждали там до часу дня, пока нас не соединили с папой.

Как только нас соединили с папой, мама стала с ним говорить. Она так была довольна, что говорит с папой, что заплакала. И я очень удивился, что она заплакала. А когда мама поговорила немного с папой, она дала мне трубку.

Я сказал в трубку «папа?» и услышал папин голос. И мне тоже сразу же захотелось заплакать. Но я боялся, что мама заметит это, поэтому я только слушал, что говорит папа, а сам не говорил. Или говорил, но только коротко: «да» или «нет». И очень быстро телефонистка сказала, что три минуты истекли и мы должны заканчивать наш разговор. Я слышал, как папа попросил ещё две минуты и сказал мне, чтобы я дал трубку маме.

Когда мама закончила разговаривать с папой, она меня спросила, о чём я с папой говорил. А я не помнил, о чём я говорил. Я помнил только, что папа спрашивал меня, хорошо ли я его слышу. Слышно было плохо, но я сказал: «Да». А папа опять спросил меня, хорошо ли я его слышу. И я опять сказал: «Да». После этого я уже ничего не слышал до тех пор, пока телефонистка не сказала, что три минуты закончились.

Я тоже спросил у мамы, о чём они говорили с папой. Но мама ответила, что она ничего не сказала из того, что собиралась сказать, потому что было плохо слышно. Она помнила только, что папа спрашивал, как мы тут живём и слышит ли мама его или нет.

Тогда я предложил маме, чтобы мы вызвали папу на междугородний разговор. Но мама сказала, что она ни за что не будет этого делать.

«Потому что это дорого?» – спросил я.

Тут мама сказала, что не только из-за этого, а потому, что она не хочет перепугать папу до смерти.

«А почему папа должен перепугаться до смерти?» – спросил я.

И мама ответила, что телеграммы часто приносят ночью. «Ты разве не испугался бы, если бы тебе позвонили в дверь посреди ночи?» – спросила меня мама.

И я ответил, что я бы не испугался. А мама сказала, что я не испугался бы, потому что я ещё маленький.

Было уже почти два часа дня. Мама пошла узнавать, когда будет автобус. Когда мама вернулась, она сказала, что автобус будет «в пьятнадцать годын сорок хвылын». Это звучало очень смешно, но я понял, что это означало без двадцати минут четыре. И мама сказала, что раз уж нам тут надо ждать почти два часа, то можно попытаться пойти в ресторан, который мы видели в том же здании. «Если, конечно, – сказала мама, – там не будет очень дорого».

У входа в ресторан нас встретила какая-то женщина, которая говорила по-русски. Она сказала маме, что с ребёнком в ресторан заходить нельзя. И мама спросила: «А почему нельзя заходить в ресторан с ребёнком?» Женщина ответила: «Что же вы, сами не понимаете? В ресторане много пьяных. Они ругаются. Можно это слушать ребёнку?» И мы ушли оттуда.