Для расшибалочки сухой земли надо не так уж много. Меньше надо сухой земли, чем для догонялочки. Но там многое от биты зависит.
В расшибалочку самое главное, кто будет разбивать первым. Все бросают издалека к чире. Чем ближе ты попал к чире, тем лучше. Но твоя бита обязательно должна перелететь чиру. Иначе будет считаться недолёт. Кто бросил свою биту лучше всех, имеет право разбивать первым. И первый будет бить по монеткам, когда они ещё все сложены в столбик.
Хорошая тяжёлая бита и летит хорошо, и, когда падает, не укатывается куда попало. И разбивать ею легче. А когда ты бьёшь обыкновенным пятаком по монете, то её перевернуть трудно. Скорее всего, её перевернёт тяжёлая бита. И как только какая-то монета перевернётся, то она сразу уходит к тому, кто её перевернул.
Я как-то увидел, что кто-то из наших играет медалью. И я понял, что медаль для биты – это как раз то, что мне надо.
Тогда я попросил папу дать мне его медаль. Но когда папа узнал, для чего она мне нужна, он сказал: «Ты что, с ума сошёл? Если кто-нибудь увидит, что ты играешь медалью…»
Тут я сразу сообразил, что сказал глупость. Конечно же, папа был абсолютно прав. Если кто-то увидит, что я играю медалью, то и меня, и папу сразу же посадят. Маму, наверное, тоже посадят. И я даже решил, что скажу тому, кто играл медалью, чтобы он её больше во двор не выносил. Но я его с тех пор в нашем дворе не видел.
Вот так и получилось, что хорошей биты у меня никогда не было. Поэтому я в расшибалочку играть не очень-то люблю. А вот пристеночку и казёночку я люблю. Для них достаточно совсем небольшой площадки сухой земли около стенки дома. И обыкновенный серебряный полтинник – лучшая для этих игр бита.
В пристеночке и казёночке всё только от тебя зависит. Ну, конечно, если ты будешь как попало своим полтинником бить, у тебя ничего не получится. Надо перед ударом стенку хорошенько обстучать и найти то место, где она звучит звонко. Потому что там, где она звучит глухо, там пустоты в стенке. И полтинник упадёт прямо у твоих ног. А если ты найдёшь правильное место на стенке, то он полетит далеко – туда, куда ты хочешь.
Пристеночка – это почти что догонялочка. Только играть надо от стенки. Всё остальное – то же самое. То, что у меня пальцы длинные, для этой игры тоже хорошо. Потому что тут тоже надо от своей биты до чужой дотянуться пальцами. И доказать надо, что ты их крепко пальцами держишь и что их другой битой нельзя из-под твоих пальцев выбить.
Казёночка очень на пристеночку похожа. Только в пристеночке, когда ты кого-то съел, ты получаешь одну копейку. А в казёночке эта копейка идёт в общую казну – казёночку. Мы рисуем казёночку мелом на асфальте. Не большую и не маленькую – примерно размером с ладошку. Все деньги забирает тот, кто в эту казёночку своей битой попадёт.
Многие мамы не разрешают своим детям играть на деньги. А мне мама разрешает играть. Однажды я слышал, как кто-то спросил мою маму, почему она мне разрешает играть в эти игры. И мама сказала: «Пусть лучше ребёнок играет на деньги, чем…» Она не договорила, но всё стало понятно. Потому что у нас есть такие игры, что взрослым страшно даже смотреть, как мы играем.
Сегодня я вышел во двор рано. И успел поиграть и в пристеночку, и в казёночку. И даже немного в догонялочку.
И вот когда мы играли в догонялочку, к нам подошёл незнакомый нам мальчик. Он живёт где-то недалеко от нас. Но где именно, я не знаю. Наверное уж, не на Пантелеевке. Потому что с Пантелеевки к нам приходят такие ребята, что даже наши их боятся. А когда я посмотрел на этого мальчика, я сразу понял, что его бояться не надо. Его родители пришли к кому-то в гости в нашем дворе. Вот его и выпустили погулять ненадолго. Он смотрел, как мы играем, и всё время что-то нам говорил.
Сначала он сказал, что он тоже умеет играть и что у него бита есть очень хорошая. Она у него такая большая, что он не просто съедает другую биту, а съедает её щёчкой. Ну и тут мой друг Глеб Парамонов предложил ему с нами сыграть.
А я знал, почему Глеб предложил ему сыграть с нами. Потому что Глеб очень здорово умел издалека кидать по большой бите. А если тот, у кого была большая бита, кидал сам и промахивался, то Глеб легко съедал его щёчкой. Ну, так, что его бита ударяла по большой бите. А за это надо было платить в двойном размере.
Вот почему Глеб и предложил этому мальчику с нами сыграть. Но мальчик с нами играть отказался. Он стоял и смотрел, как мы играем. И продолжал всё время что-то говорить.
То, что этот мальчик всё время что-то говорил, было очень странно и необычно. У нас во дворе не любят, когда кто-то много говорит. У нас никто никогда много не говорит. Поэтому мне и казалось очень странным и необычным то, что этот мальчик всё время что-то говорил. И я просто почувствовал, как все, абсолютно все настроились против него.
Глеб опять предложил мальчику сыграть с нами в догонялочку. Но мальчик сказал, что, во-первых, у него биты нет с собой, а во-вторых, он любит в другие игры играть. Тогда Глеб у него спросил, в какие же игры он любит играть. И мальчик сказал, что он очень здорово играет в ножички. Ну и тогда уже я предложил всем пойти поиграть в ножички.
В ножички я вообще-то неплохо играю. Бабка, дедка, первый пальчик, второй пальчик – этому я очень быстро научился. И сейчас уже я в эту игру не проигрываю. То есть не оказываюсь последним. Последним я был только один раз. Это было давно. Тогда, на моё счастье, с нами не играл никто из ребят постарше. Ну, а раз никто из старших ребят не играл, то и спичку мне забили не очень глубоко. И вытаскивать её зубами из земли было не так уж сложно. А когда старшие ребята играют, то всё сложнее оказывается.